Более миллиона человек в той или иной мере являются, что называется, клиентами госучреждения, которое в ближайшую субботу отметит свое 20-летие. Речь идет о региональном Отделении Пенсионного фонда Российской Федерации. Сейчас в штате этой структуры, на которую «завязаны» восемь управлений из различных городов и весей янтарного края, трудятся в общей сложности более восьмисот работников. Между тем, так было далеко не всегда. О знаковых вехах недолгой, но весьма богатой на события истории Отделения, мы беседуем с заместителем управляющего Верой НИКОЛАЕВОЙ.
-Вера
Александровна, а, собственно, кому
принадлежит честь называться первым
работником Отделения?
-Бухгалтеру
Галине Семеновне Петровой, к слову,
работающей у нас до сих пор. Это именно
она открывала счет нашей организации.
Затем, в апреле 1991 года, компанию ей
составила Людмила Дмитриевна Степанова,
назначенная управляющим. Поначалу они
вдвоем ютились в крошечной комнатушке
профсоюзного здания на улице Сергеева.
Но несколько месяцев спустя штат вырос
до сорока человек, и пришлось переехать
на улицу Дмитрия Донского. Кстати, тогда
появились первые районные уполномоченные.
В их числе оказалась и я — в то время
старший уполномоченный по Гурьевскому
району.
-Откуда
пришли представители первого, так
сказать, набора?
-Основной
костяк — из различных предприятий,
организаций, а также. райкомов партии
и райисполкомов.
Всем
нам с места в карьер пришлось в кратчайшие
сроки налаживать процедуру сбора
страховых взносов. Сделать же это можно
было, лишь зарегистрировав
всех местных работодателей. Компьютеров
тогда отсутствовали, поэтому первые
банки данных мы были вынуждены формировать
вручную: кто-то из коллег использовал
амбарные книги, кто-то — просто листы
обычной писчей бумаги.
-Тогда
Россия жила, как принято говорить,
на историческом изломе. Легко ли
работалось?
-Каких-то
серьезных проблем не было. Может, потому,
что мы хорошо
знали ситуацию на
местах. В частности, нам были известны
почти все работодатели, поэтому процесс
их регистрации проходил без сбоев. Между
прочим, тогда практически не было тех,
кто пытался бы выдавать зарплату в
конвертах, уходя от уплаты страховых
взносов. А если порой кто-то не хотел
платить, то у нас имелись средства для
воздействия на него — взыскивали
страховые взносы инкассовыми поручениями
через банки и суды.
Трудности
начались в 1993 году. Страна тогда пребывала
в глубоком кризисе, и в некоторых
регионах пенсии стали выдавать не
деньгами, а продуктами. Слава Богу, нам
почти всегда хватало средств, хотя
порой и случались досадные задержки с
выплатой пенсий. Здесь следует отдать
должное не только руководству Отделения,
но и уполномоченным из городов и районов,
умевшим найти общий язык как с
работодателями, так и с должностными
лицами местных органов власти.
По-настоящему
мы первый раз хлебнули лиха, пожалуй,
лишь в 1997 году, когда началась
реализация закона о персонифицированном
учете сведений о пенсионных правах
граждан. Первоначально персучет принялись
в экспериментальном порядке обкатывать
в городе Электросталь, что в Московской
области. Затем к пилотному проекту
подключили ряд регионов. Среди них
оказалась и наша область. Помнится,
спустили нам в июне 1997-го план до конца
этого же года проанкетировать... двести
тысяч человек и вдобавок выдать им
свидетельства. А у нас-то в этой сфере
было задействовано лишь два человека:
Жанна Анатольевна Мартьева, сейчас
возглавляющая отдел организации
персонифицированного учета, да я — ее
куратор. И хотя через пару месяцев в
помощь нам дали еще пятнадцать человек,
работать приходилось по 24 часа в сутки.
Это — не преувеличение. Данные из
заполненных вручную анкет требовалось
перенести в компьютер, потом отправить
в Москву, которая распределяла по России
страховые номера. Так что, порой всю
ночь стучишь по клавишам, утром
распечатываешь страховые свидетельства,
а днем занимаешься работой по основному,
так сказать, профилю.
Ночные
смены проходили в здании на улице
Энгельса, где сейчас располагается
главный офис Отделения. Там нам выделили
две комнатушки с диваном и кроватью,
чтобы те сотрудники, которые уже падали
с ног, могли часок-другой отдохнуть.
-Наверное,
за тот сверхурочный труд хорошо
заплатили?
-Отнюдь.
Изначально предполагалось, что за работу
во внеурочное время сотрудники получат
какое-то небольшое вознаграждение.
Однако и этих скромных сумм Москва в
итоге не перечислила. В конце концов,
пришлось поощрять людей премиальными.
-Рассказывают
о том, что помимо штатных «добровольцев»
на ниве персучета были задействованы
и чужаки...
-Это
действительно так. У меня даже сейчас
холодок по спине идет, когда вспоминаю
об этом, ведь решение о привлечении
посторонних лиц вполне могло выйти нам
боком...
...Когда
поняли, что сами не справимся, дали
объявление о том, что требуются люди на
временную работу. Откликнулись студенты,
безработные. И вот вечерами, когда
персонал расходился по домам, наше
здание на улице Энгельса занимали
посторонние — человек двадцать. Каждому
я выдавала по двести анкет застрахованных
лиц. Затем пришедшие садились за
компьютеры и до утра трудились фактически
без всякого контроля. До сих пор
удивляюсь, что обошлось без неприятных
эксцессов — ничего не было сломано,
ничего не пропало. В итоге буквально за
три дня до нового года план удалось
выполнить. И все — благодаря
самоотверженности людей, которые
участвовали в процессе.
-Из
тех рекрутов кто-то, может быть,
впоследствии сделался штатным работником
Отделения?
-Нашлись
такие. Более того, наши тогдашние
новобранцы, мы их промеж себя ласково
называли «персики», потом создали
две семьи.
-В
народе бытует мнение о том, что
многочисленные изменения в пенсионной
сфере не дают сколь бы то ни было
положительно эффекта...
-Не
соглашусь с этим. Если бы не постоянный
рост цен на ЖКХ и прочее, эффект, полагаю,
был бы очень заметен. Впрочем, он и сейчас
ощущается. Взять, к примеру, меня. Когда
мне назначили пенсию, ее размер был
менее трех тысяч рублей. Сейчас же я
получаю в три с половиной раза больше,
потому что, став шесть лет назад
пенсионером, продолжила работать.
-Какое
направление в деятельности Отделения,
на ваш взгляд, можно назвать в настоящее
время «горячим»?
-Работу
по приему отчетности от страхователей
по начисленным и уплаченным пенсионным
взносам. И вот почему. Начиная с этого
года, работодатели обязаны сдавать нам
отчеты поквартально. Это требование,
безусловно, осложнило им жизнь —
раньше-то отчитывались раз год. Но и у
нас хлопот заметно прибавилось, ведь
при четырехкратной, считай, нагрузке
штат не увеличился.
-А
есть ли польза от данной новации?
-Конечно.
У граждан появилась возможность получать
гораздо более свежую, чем прежде,
информацию о состоянии своих лицевых
счетов. Это в свою очередь при желании
позволяет им оперативно управлять
пенсионными накоплениями, инвестируя
их, к примеру, в негосударственные
пенсионные фонды или управляющие
компании.
-Если
не секрет, лично вы занимаетесь такого
рода инвестициями?
-Занимаются
мои дети. Я же участвую в госпрограмме
софинансирования пенсии.
-Судя
по всему, работа, которой вы отдали
двадцать лет жизни, продолжает приносить
вам удовлетворение?
-Верно
подмечено. Без преувеличения могу
сказать, что живу этой работой. Кстати,
есть с чем ее сравнивать — в молодости
пришлось поработать в райкоме партии.
Там было много пустой, никому не нужной
канцелярщины. Нынешняя же работа —
живая. К тому же она — для людей. Здесь
видишь результат своего труда. Наверное,
поэтому, несмотря на скромные зарплаты,
наши сотрудники крепко держатся за свои
рабочие места. Замечу, было время, когда
к нам очередь стояла соискателей
работы. Некоторые из них даже шли к нам
сперва уборщицами, чтобы впоследствии
получить, к примеру, должность
специалиста-персонификатора.
Пользуясь случаем, хочу в
канун 20-летия ОПФР от всего сердца
не только поздравить, но и поблагодарить
всех тех, с кем начинала работать и
продолжаю трудиться по сей день.
